НАЧАЛО
#Лужецкий
Теология – единственный способ закончить войну.
Карл Барт
У вынесенной в эпиграф фразы интересная история. Карл Барт – один из крупнейших немецких богословов ХХ века произнес ее в первые послевоенные месяцы. В то время, когда масса молодых мужчин, еще вчера чувствовавших себя хозяевами мира, растерянно ходила по улицам своих разрушенных городов, а их прекрасная Германия будущего глумливо скалилась им разбитыми стеклами окон.
Так вот, эти молодые и не очень молодые мужчины, пошатавшись по разбомбленным улицам, пришли и расселись на студенческие скамьи у кафедр богословов. К немалому удивлению последних. Барт замечает небывалый приток искренне желающих разобраться в главной книге человечества, который случился в Германии в конце сороковых. Он описывает воодушевление новоявленных студентов, которые приводили в порядок уничтоженные аудитории: ремонтировали парты и стулья, вешали на место доску, штукатурили стены и вставляли стекла. Особо он отмечает одну деталь: найденный под грудой щебня уцелевший бюст великого Шлейермахера, который был вычищен и с великой помпой водружен на приличествующее ему место.
Эту историю я вспомнил по двум причинам.
Первая причина проста (хотя и вторая не особо сложная): вокруг меня стало слишком много войны. Настолько, что чисть новостную ленту или не чисть, а она все равно больше напоминает пулеметную. А если войны так много снаружи, то рано или поздно она и внутрь попасть может.
А вот этого я очень боюсь. Война (особенно на первом ее этапе) приносит не только огромную толпу «своих» и чувство единения, пронзительное до упоения, она приносит еще и «тех других», которых по закону жанра просто необходимо демонизировать и расчеловечить. Это настолько же необходимо, как необходимо героизировать первых и сакрализовать ваш с ними общий подвиг. А расчеловечивание (кого угодно) никогда не приносило никому ничего хорошего. Вспомнить хотя бы тех немцев, которые позволили расчеловечить евреев, коммунистов, славян и много кого еще. Оно конечно прикольно на первом этапе, когда от восторга покалывает кончики пальцев и планов громадье строится само собой, но потом как-то не очень, когда реальность стучится в двери подступающей канонадой.
По этой причине, вижу для себя необходимым сразу сделать войне монтаж. Выучить урок студентов Карла Барта – как только начинают звучать бравурные марши и слова о чьей-либо исторической правоте, стоит открывать Писание и погружаться в текст. Желательно, с хорошими проводниками. Я для себя выбрал Августина, Аквината и фон Бальтазара. Первые два в представлениях не нуждаются, а третий – немецкий иезуит и теолог второй половины ХХ века, то есть, один из тех, чье богословие опалено огнем мирового пожара.
Вторая причина того, почему немцы засели за Библию. Для того, чтобы быть вместе и что-то строить всерьез и надолго, хоть семью, хоть страну, необходимо сначала договориться если не за онтологию, то, по крайней мере, за аксиологию и этику. После Войны у них такая необходимость резко обнаружилась. Да, это долго, тяжело, а местами и нудновато – проговаривать правила, уточнять слова, спорить и соглашаться. Но если мы играем длинную партию, то первый ход должен быть именно таким. А Библия – отличный текст, на основе которого это можно сделать. Не потому, что я его очень сильно люблю, а потому, что там дан самый богатый словарь из возможных (в рамках европейской культуры и европейских языков). А чем богаче и развитее словарь, тем развитее понятийное поле и тем красивее, сложнее и прочнее может получиться конструкция. И тем в ней интереснее.
И еще, почему Барт именно теологию записал в миротворцы, а не философию. Хотя философия тоже может строить понятийные поля и тоже умеет и в онтологию и в этику. Христианское богословие начинается с необходимости любви, как базового принципа познания и развития. Именно познание, основанное на любви, заканчивает войны. Просто познание может это делать, но не делает этого необходимым образом.
А теперь главная мысль, третья. Которая необходимым образом следует из первых двух. Сейчас я вижу вокруг себя людей, хороших людей, приятных, договороспособных, моих друзей и друзей моих друзей, которые потеряли возможность говорить и договариваться. И им всем от этого больно. И мне больно, это же мои друзья. А если посмотреть на количество наших социальных связей и контактов, то можно сказать, что весь наш мир кричит от боли. И это проблема. Но проблема останется проблемой, если не превратить ее в задачу.
Так вот, для себя в первую очередь и для тех, кому это будет интересно, я буду здесь вслух думать. Начиная с простых вещей. Что есть Истина, кто такой человек, что и кому он должен, какие ценности ценны и почему. Возможно, это будет наивно, но мне важно сейчас проговорить эти вещи вслух. Отталкиваться я буду от Писания, само собой.
Но вот в сторону чего я буду отталкиваться от Писания, я пока не знаю. Скажем так, я могу сказать, что я вижу, что от того, что сейчас происходит, всем больно. Но не вижу нигде той картины и того образа будущего, в сторону которого можно было бы идти. Никто не говорит ничего конкретного. Кроме Августина, конечно же.
Но я уверен, что даже если просто начать называть ценности и идеалы по именам, что-то начнет отзываться.
